Платонов Андрей - Железная Старуха
Андрей Платонович ПЛАТОНОВ
ЖЕЛЕЗНАЯ СТАРУХА
Шумели листья на дереве; в них пел ветер, идущий по свету.
Малолетний Егор сидел под деревом и слушал голос листьев, их кроткие
бормочущие слова.
Егор хотел узнать, что означают эти слова ветра, о чем они говорят
ему, и он спрашивал, обратив лицо к ветру:
- Ты кто? Что ты мне говоришь?
Ветер умолкал, будто он сам слушал в это время мальчика, а потом
снова медленно бормотал, шевеля листья и повторяя прежние слова.
- Ты кто? - спросил еще раз Егор, не видя никого.
Никто ему не ответил более; ветер ушел, и листья уснули. Егор
подождал, что будет теперь, и увидел, что уже наступает вечер. Желтый свет
позднего солнца осветил старое осеннее дерево, и стало скучнее жить. Нужно
было идти домой, ужинать, спать во тьме. Егор же спать не любил, он любил
жить без перерыва, чтобы видеть все, что живет без него, и жалел, что
ночью надо закрывать глаза, и звезды тогда горят на небе одни, без его
участия.
Он поднял жука, ползшего по траве домой на ночлег, и посмотрел в его
маленькое неподвижное лицо, в черные добрые глаза, глядевшие одновременно
и на Егора, и на весь свет.
- Ты кто? - спросил Егор у жука.
Жук не ответил ничего, но Егор понимал, что жук знает что-то, чего не
знает сам Егор, но только он притворяется маленьким, он стал нарочно жуком
и молчит, а сам не жук, а еще кто-то - неизвестно кто.
- Ты врешь! - сказал Егор и повернул жука животом вверх, чтобы
увидеть, кто он такой.
Жук молчал; он со злой силой шевелил жесткими ножками, защищая жизнь
от человека и не признавая его. Егора удивила настойчивая смелость жука,
он полюбил его и еще более убедился, что это не жук, а кто-то более важный
и умный.
- Ты врешь, что ты жук! - произнес Егор шепотом в самое лицо жука, с
увлечением рассматривая его. - Ты не притворяйся, я все равно дознаюсь,
кто ты такой. Лучше сразу откройся.
Жук замахнулся на Егора сразу всеми ногами и руками. Тогда Егор не
стал с ним больше спорить.
- Когда я к тебе попадусь, я тоже ничего не скажу. - И он пустил жука
в воздух, чтобы он улетел по своему делу.
Жук сначала полетел, а потом сел на землю и пошел пешим. И Егору
стало вдруг скучно без жука. Он понял, что больше его никогда не увидит, и
если увидит, то не узнает его, потому что в деревне много прочих жуков. А
этот жук будет где-нибудь жить, а потом помрет, и все его забудут, один
только Егор будет помнить этого неизвестного жука.
Усохший лист упал с дерева. Он когда-то вырос на дереве из земли,
долго смотрел на небо и теперь снова возвращался с неба в землю, как домой
с долгой дороги. На лист вполз сырой червь, отощавший и бледный.
"Кто же это такой? - озадачился Егор перед червем. - Он без глаз и
без головы, о чем он думает?" Егор взял червя и понес его к себе домой.
Уже совсем свечерело; в избах зажглись огни, все люди собрались с
полей, чтобы жить вместе, потому что везде стало темно.
Дома мать дала Егору поужинать, потом велела ложиться спать и укрыла
его на ночь одеялом с головой, чтобы он не боялся спать и не услышал
страшных звуков, которые раздаются иногда среди ночи из полей, лесов и
оврагов. Егор притаился под одеялом и разжал левую руку, где у него все
время находился червь.
- Ты кто? - спросил Егор, приблизив червя к лицу.
Червь дремал, он не шевелился в разжатой руке. От него пахло рекою,
свежей землей и травой; он был небольшой, чистый и кроткий, наверно,
детеныш еще, а может быть, уже худой маленький старик.
- Отчего ты живешь? - говорил Егор. - Хорошо
